Импортный свидетель [Сборник] - Кирилл Павлов

о передаче дела следователю органов госбезопасности

г. Москва

Заместитель прокурора города государственный советник юстиции 3-го класса К. С. Павлищев, рассмотрев материалы уголовного дела по факту кражи научных документов, имеющих государственное значение, из квартиры научного работника В. В. Воджаева, постановил:

1. Уголовное дело № 21/38 у следователя ОВД изъять.

2. Уголовное дело № 21/38 передать следователю госбезопасности.

Заместитель прокурора города государственный советник юстиции 3-го класса

К С. Павлищев

17

Те, кому выпала доля оказаться в камерах-резервациях, были в большинстве своем сильные духом люди, еще сравнительно недавно сильные и физически. Но после всего, что они испытали в тюрьмах, концлагерях, в пути и в подвалах Центра, после всего того, чего навидались и что пережили, истощенные, изнуренные, ежечасно готовые к смерти, но уже видящие в ней только избавление от новых страданий, они все-таки оставались людьми.

Еще там, в подвалах Центра, многие из них перезнакомились между собой и делали попытки как-то организоваться, чтобы поддерживать дух более слабых, оказывать помощь больным и изувеченным побоями и пытками, искать возможности облегчить, чем возможно, участь детей и женщин, добиваться вестей от внешнего мира…

Кто в наши дни не знает о том, что не было в годы войны такого концентрационного лагеря, такой тюрьмы, такого изолированного от мира острова, подземелья, такого глухого места, где среди согнанных в рабство пленников, заключенных, обреченных на муки и смерть жертв фашизма не находились бы борцы за освобождение, за честь и человеческое достоинство. Так было и здесь. В застенках Центра среди обреченных, попавших сюда людей, как и везде в подобных местах, находилось немало подлинных героев.

Из представленных Войтецкому ста пятидесяти человек сорока семи он лично ввел в височные доли мозга иглы с препаратом ВВ — первой модификации, изготовленной химико-фармацевтической лабораторией Центра; пятидесяти другим — мужчинам и женщинам — этот препарат в разных дозах был введен Недой Тилич внутривенно в кровь. И еще пятьдесят проглотили приятные на вкус сладенькие таблетки… Три вида ввода в организм изобретенного Войтецким препарата были произведены для сравнения и контроля.

Инъекция в мозг была сделана сорока семи пациентам, а не пятидесяти потому, что троим ввести иглу не удалось. Двое из них оказались русскими военнопленными моряками, один — черногорцем пастухом, два года назад пасшим отару овец на скалистых склонах, высящихся над приморским городком Будвой, древние стены которого облизывает прибойными волнами прозрачно синяя Адриатика.

Эти трое, приведенные в лабораторию, отказались подчиниться врачу. А когда их пытались усадить в специальные кресла силой, они, переглянувшись между собой, ударами кулаков разбили фарфоровую подставку столика с приготовленными для них иглами и разнесли бы все, что попалось им под руки в этой лаборатории, если бы Мильнер тремя точными выстрелами не уложил их всех прямо на руки подбежавшим от дверей охранникам, успевшим подхватить и выволочь заливающихся кровью людей в коридор, где их затоптали ногами.

Эта сцена прервала работу Войтецкого почти на час, потому что у него дрожали руки и он не мог ввести иглы следующим пациентам с надлежащей точностью. Все-таки Мильнер высказал на этот раз свое одобрение Войтецкому, который, по его мнению, вел себя достаточно спокойно. А сам Войтецкий, выслушивая слова одобрения, подумал, что, когда те трое накинулись на его столик, он просто не успел напугаться.

Позже Отто Альмединген, наблюдавший за всей этой сценой издалека, из другого угла лаборатории, сказал, что все-таки троим в безумной, но несомненной храбрости не откажешь: они должны были превосходно знать, чем кончается здесь любое, хотя бы малейшее, сопротивление, и этот их последний жест не был совершен в состоянии аффекта, ибо, взбунтовавшись одновременно, они явно сговорились заранее, хотя бы за несколько минут до того, как были все трое вместе введены в лабораторию.

— Вы могли бы мне рассказать их биографии? — спросил при Войтецком и Неде Тилич Отто Альмединген. — Вам, конечно, биографии их известны.

Желая поскорее успокоить расходившиеся нервы Войтецкого, Мильнер ответил:

— Известны. Но очень мало. Вот первый, этот высокого роста русский. Он коммунист, фанатик, подвергался пыткам еще в подвале за буйное поведение, но все выдерживал. Он числился у нас под именем «Миша», так как никому не открыл своей фамилии.

Далее Мильнер рассказал:

— Нам известно только, что в октябре сорок первого года он в составе десанта балтийских моряков, направленного из Кронштадта, высадился на берег в Петергофе, где в царском парке русские фанатики трое суток вели безнадежный бой. Их было примерно пятьсот. К ним на подмогу из Кронштадта было выслано на катерах подкрепление, но ему высадиться не удалось. Сопротивлялись моряки отчаянно, нанесли нашим большие потери, прежде чем сами были почти полностью ликвидированы. Прорвались в леса, вероятно, всего десятка полтора-два… Этот и с ним трое других сумели выбраться из котла и где-то за Лугой недели через три напали на штабной автомобиль нашей авиаполевой дивизии. Убили двух офицеров, шофера и солдата охраны. Переодевшись в их форму, промчались чуть ли не до Пскова. Там были задержаны, отстреливались, пока не полегли все четверо… Трое оказались убитыми, а этот — тяжело раненным. Долго лежал в Пскове или под Псковом, наши выходили. Нужны были его показания. Его выходили, но ничего, кроме только что рассказанного мною, от него не добились. Этот человек, подвергавшийся физическим воздействиям, скажу откровенно, вызывал к себе уважение. Это был наш лютый враг, но таких врагов мы в нашей пропаганде иногда даже ставим в пример гит-лерюгенду. Храбрость есть храбрость. К сожалению для нас, у русских коммунистов много таких фанатиков. Если бы не они, Москва и Ленинград давно были бы уже нашими.

— А второй? — спросил Альмединген.

— А второй был выловлен там же, в Финском заливе, за месяц до этого десанта, после падения Таллинна и потопления множества ушедших из него русских кораблей… Тоже держался стойко, если дожил до этого дня. О нем мне мало известно, но он подвергался у нас наказанию за систематическую передачу своей порции хлеба какой-то беременной женщине, пока она не была ликвидирована… Он тоже здоровяк, а истощил себя так, что, наметив его на перевод в ту же секцию, мы чуть было не отказались от него. Но когда стали следить, чтобы он съедал все, что ему было сверх нормы положено, он быстро окреп, и мы решили сохранить его как доброкачественный материал для ваших, герр Войтецкий, экспериментов. А третий, я обращаю ваше внимание, фрау Тилич, ваш соотечественник из Югославии. В партизаны пошел, чтобы бороться против итальянцев, высадившихся вблизи Которского залива… Тоже был ранен. Титовцы увезли его в глубь страны, там он вылечился, а вскоре попался нашим органам в Южном Банате — наши колонисты, местные швабы, выдали… Подробности меня не интересовали, интересовала его физическая сила. Уж очень кряжист, вынослив был… Сейчас я почти жалею, что я столь меткий стрелок и первой пулей укладываю наповал… Ну а теперь скажите, господин Войтецкий, вы довольны результатами сегодняшнего эксперимента?

— Они выяснятся, герр Мильнер, в ближайшее время. За ними требуется только особое медицинское наблюдение… Все ли как надо сделано?

— Можете быть уверены. Они считаются важнейшими клиническими пациентами… Вечером вы, конечно, будете совершать обход?

— Да, конечно, вместе со всеми вами! — ответил Войтецкий.

— У меня для вас сюрприз, — вдруг сказал Мильнер, как будто вспомнил какую-то мелочь, — сюда вскоре прибудет ваша супруга фрау Тильда.

об избрании меры пресечения

г, Москва

Заместитель Главного военного прокурора генерал-майор юстиции С. П. Каштанов, рассмотрев материалы уголовного дела № 21/38 по обвинению Левитина А А в преступлении, предусмотренном ст. 65 УК РСФСР, установил:

Расследование уголовного дела по обвинению бывшего заведующего Литературным кафе Левитина А А в шпионаже в пользу иностранного государства и с этой целью похитившего личное имущество советского гражданина Вождаева В. В., могущее представлять интерес для зарубежных спецслужб, закончено и дело поступило в прокуратуру.

С учетом характера общественной опасности деятельности Левитина А А, руководствуясь ст. ст. 91, 92, 96 УПК РСФСР, постановил:

1. Избрать меру пресечения Левитину А. А. — заключение под стражу.

2. Направить настоящее постановление для исполнения начальнику следственного изолятора № 1 г. Москвы.